Мы с Эмилем находимся в Италии. Маленький городок Абано Терме, на неделю стал нашим домом. Городок живописный, в нем термальные бассейны, всем желающим предлагают набор лечебных услуг.
За последние годы, от боли в ногах и вообще в суставах, я стала, очевидно, специалистом в области, так называемого лечебного отдыха.
Живя в Советском Союзе, я тоже ездила на курорты с минеральными источниками, жила там убого, как жили «дикари» (на квартирах у людей). У меня за жизнь не было профсоюзной путевки ни в один санаторий, не было денег их купить, поэтому уродство «дикарского» отдыха мне хорошо знакомо.
Я уже, Слава Богу, много лет в Израиле. Когда были силы и ноги, облазила и осмотрела всю Европу. Мы были подолгу в США и Канаде, насладилась многим – и архитектурой и искусством, и природой, и общением с разными людьми, и семинарами, и учебой, в общем всем, чем могла. А затем пришел новый этап жизни: восстановление испорченных частей тела. Это все началось после того, что я переболела энцефалитом в 2005 году. И хотя я выжила, но многие части тела «испортились», практически безвозвратно. Нового ничего, не возникнет, а старое хочется сохранит. Не хочу совсем потерять подвижность. Поэтому в \моей жизни появилась новая «игра» — лечебные курорты.
Хорошо для отдыха, неплохо для «здоровья», более того, появляется уважение к самой себе. Вот, мол, молодец – я за собой смотрю. Мой имидж, в моих собственных глазах идет вверх – и я становлюсь на какое-то время, очевидно, здоровее.
Италия для меня, непростая страна. Итальянцы, как народ очень своеобразны. Какая-то странная, для меня, энергия обмана, притворства и заносчивости, ведь я для них русская, т.е. личность 2 сорта, поэтому все сливается воедино, и получается странная смесь: народ, наследовавший главную культуру Европейского Ренессанса, кажется мне непонятным и чуждым.
Я думаю, что многим рассказывала, о моем первом путешествии в Италию где-то 1985-1986 году. Я умоляла Эмиля, и он согласился поменять обожаемую им Англию на Италию.
Я мечтала увидеть Рим, Флоренцию и, конечно, Венецию.
Мы отправились в это самостоятельное путешествие, совершенно не понимая, как заказывать жилье, музеи, билеты на поезда и т.д. Но главным ударом, для меня, был разрыв мечты и реальности. Все это было в докомпьютерной эре, я брала информацию из книг, как правило на английском языке, поэтому считала себя нормальным туристом.
Предупреждения типа: в Италии не говорят на английском, на нем говорят только в отличных гостиницах, меня совершенно не пугали. Ну, что за проблема, думала я «и мы будем жить в хорошей гостинице»
Итак, купив только билеты на полет в Рим и назад, мы оказались в конце сентября в Риме. Где будем спать? – спросила я мужа? Пойдем в турбюро и сразу нам дадут адрес, который нам подойдет. Нет смысла, рассказывать вам это хождение по-мукам. Это было давно, 32 года тому назад, но я помню все подробности этого путешествия. Оно потрясло меня разрывом между моей Мечтой об Италии и реальностью той страны, в которую мы попали.
Языкового барьера не было только на базаре в Риме, т.к. базарные продавцы говорят на всех языках.
Рим был мощным, грязным, разрушенным. Итальянцы ничего общего, ни по виду, ни по обращению не имели с «патрициями». Нас старались обмануть все, кому не лень. Спасение приходило к ночи. Город пустел от туристов, грязь была не так видна, разрушения тоже, а мощь города усиливалась.
И как раз в мгновение моей эйфории величия Рима, у Эмиля решили вырвать сумку. Он был силен и это не удалось, нас бы ждало, что-то пострашнее, но я так закричала, что как-бы из-под зелени выскочил полицейский и затараторил на родном итальянском строгим голосом, мол — что это безобразие, так поздно одним, да еще с сумкой гулять по Риму. Я так рыдала от испуга, что в полицейской машине нас отправили «домой», в снятые комнаты, а назавтра поездом, мы приехали во Флоренцию.
Там повторилась история с поселением, и она была, не менее трагичной, чем в Риме.
Мои знания о Флоренции были «необычайно всеобъемлющи». Все было выписано, где, что смотреть, и я ожидала встречи с мечтой моей жизни – Боттичелли в Уффици.
Главные «знания» о площадях Флоренции я почерпнула из акварелей Бенуа, где на очаровательных рисунках, кое-где виднелись человеческие фигуры.
«Почему так много людей везде?» – спросила я у хозяина нашего ВВ, «Потому что сегодня воскресенье?» «Нет, так всегда, — коротко ответил он и я поняла, что рисунки Бенуа, для меня, канули в Вечность.
Я провела неисчислимое количество часов в очередях во всех картинных галереях. Дважды была в Уффици. Все музеи требовали сумасшедшей выносливости и терпения.
В зале Боттичелли просто села в углу на пол и сидела больше часа, пока чувство «достаточно» — не посетило меня. Эмиль на каком-то этапе, ушел, и ждал меня снаружи, читая книгу. Мы потратили на Флоренцию неделю, исходив ее главные площади вдоль и поперек, в основном после заката солнца.
Накануне отъезда из Флоренции, у меня появилось чувство необычайного опустошения. Тогда еще я не знала, что исполнение заветного желания образует в душе брешь, пустоту, которая в будущем, заполнится чем-то новым.
Что это за пустота? Она какая-то тяжелая, мне, совсем знакомая это ощущение. С этим чувством пришла домой, в нашу странную комнату, перегороженную на залы, где жили, в каждом отсеке туристы из разных стран.
И начала рассказывать Эмилю, что я чувствую, я бомбила его вопросами, не слушая ответов, и вдруг в моей голове появился ответ, как бы сам собой.
Люди, сегодняшние жители Флоренции, никакого отношения ни к архитектуре города, ни к ценнейшим музеям не имеют. Они просто зарабатывают на этом деньги, стараясь, в сохранение всей этой красоты вложить поменьше сил и денег.
Главное, побольше зарабатывать на «туристе» – «дураке». Именно поэтому проживание плохое, но дорогущее, еда – плохая, но дорогая. Понятие сервиса отсутствует для туриста. Эмиль не поддержал мою версию: он приводил в пример Англию, Шотландию, Францию, считая, что ситуация там была чуть другой, но всё же похожей. Я была так возбуждена своим восприятием Флоренции, что решилась пойти к хозяину поговорить с ним, благо надо было заплатить, мы наутро съезжали.
Относительно молодой, лет 40-50, полный мужчина, сидел у конторки, смотря телевизор, изредка отвлекаясь на просьбы жильцов.
Получив плату от нас, он стал приветливее, и я позволила себе спросить его, могу ли я с ним поговорить. Мой дорогой переводчик, Эмиль, стоял рядом, готовый помочь, но смущённый бесцеремонностью своей жены. Я начала с «места в карьер», прямо в лоб, рассказав хозяину, что мне во Флоренции плохо, что жители выглядят злыми, раздражёнными и надменными, что город запущен, что толпы туристов бродят, как стаи волков, всё нюхая, царапая и вытаптывая, но никому нет дела, что очереди в музеях полны перекупщиков, и всё это для меня невероятно печально.
То, что я услышала в ответ, потрясло меня. «Это город мертвецов, разве вы этого не поняли » – сказал он — «люди, населяющие этот город, не принимали участие ни в чём, что вы видели за эти дни. Есть горстка архитекторов, искусствоведов и историков, ну их человек 200, вместе с учителями искусства и литературы ну 500, ну 1000, остальные в музеи отроду не ходили и не пойдут, а пойдут в супермаркеты, в больницы, будут заботиться о всем, что называется «хлеб насущный». Основная масса, вообще, не знает имён этих знаменитых людей и периоды, когда это было сотворено. Эту массу волнует только одно, чтоб вы приехали сюда смотреть на то, что создали эти мертвецы и оставили здесь побольше денег, причём никогда не требовали квитанцию за то, за что заплатили. Вот как сейчас вы мне заплатили, а я вам квитанцию не дал. Но, сказала я, туристы приезжают и покупают, и платят, причём платят много, ведь людей толпы, и уже конец сентября. То ли еще будет — в октябре, ноябре, а в декабре ещё больше – Рождество, сказал он.
Тогда почему вы не рады? Почему не строите удобные гостиницы, кафе, рестораны, чтоб людям было удобно?
А нам не надо, чтоб ВАМ БЫЛО УДОБНО. Мы туристов ненавидим, они мешают нам жить, они поднимают цены в супермаркете, в магазинах одежды, в магазинах подарков, город небольшой, а их видимо-невидимо. Из-за них в городе невозможно жить. Поэтому мы туристов ненавидим, а мертвецов, которые всё это сделали – не знаем, от всех хотим денег, причём хотим всё время, и чем больше зарабатываем, ничего не делая, тем больше болеем и больше умираем. Это Флоренция – закончил он свою речь, у нас нет будущего, мы погибнем от желания денег, за то, чего не создали. Мы развращены, и дети наши развращены тоже.
Обо мне нужно было сказать в этот момент. «Дура, закрой рот – я уже всё сказал». Подняв на меня глаза, он криво усмехнулся – а вы молодец, никто этого не видит, правда вы были здесь дольше других.
Аудиенция завершилась, дверца его души захлопнулась, он был так жестоко откровенен, что нам с Эмилем было не по себе. А как было ему ? – Не знаю, тогда, не знала и сегодня, с дистанции 32 лет.
Во Флоренцию я больше никогда не хотела поехать, но встретившись с моей племянницей, после её посещения Флоренции, в этот отпуск, услышала: «Я думаю, Нели, что Флорентийнцы ненавидят туристов, они такие злые».
В Венеции была трижды, дважды по дню и на Фестивале масок 3 дня – вот тогда и рассмотрела настоящую Венецию.
Ещё раз была в Риме, через много лет. Жила уже в отличных условиях, но впечатление осталось тем же. Была на всех озёрах, не севере в Милане, была на юге: от Сорренто до Ровелло, была на самом кончике итальянского носка и каблучка от Сапожка, в Тоскане. Была в Чинква-Терра, Санта-Маргарите, Генуе, Болонье, Падуе, Ассисах, Пизе, у подножья Альп на границе со Швейцарией. Даже не верится, сейчас пишу и вижу, как много я в Италии видела.
Теперь я пишу эти строки в Абано Терме, маленьком, чистеньком, упорядоченном курортном городке. Это другая Италия, но и другие времена. Здесь очень много обслуживающего персонала, все много работают. Вот сейчас управляющий гостиницей пожелал мне спокойной ночи. Сейчас 10 вечера, я пишу эти строки сидя в лобби, а сегодня утром в 9 утра, он пожелал мне доброго утра и все это время работал. Все вокруг работают очень много. И так работают вокруг все и ресторан, и бармен, убирают бассейны, а их много на рассвете где-то в 4:30-6 утра, всё аккуратненько и чистехонько. Эта другая Италия, она стала такой за последние годы.
Страна производит и машины, и оборудование, и краны, и домашнюю утварь, уже не говорю о керамике, черепице, мраморных плитках и бесконечно красивых вещах на любой вкус. Витрины в магазинах, как музейные выставки.
Детей вокруг вижу совсем мало, стариков много, т.к. здесь лечатся.
Все обслуживают очень любезно, и внимательны к малейшим просьбам отдыхающих.
Вот, что я чувствую к Италии. Знакомая, странная, красивая и до озноба на коже, чужая мне страна.
Видимо, сегодня я это как бы знаю, что имела здесь на этой земле в прошлых жизнях много инкарнаций. И наконец-то я могу позволить себе и сказать: «Прощай, Италия!!!»
Говорю это с удовольствием. Только 2 дня назад, я вдруг поняла, что каждый мой визит в Италию был тяжёлым и крайне болезненным, я по-настоящему болела здесь, а осознала это только сейчас. Яблоко падает только тогда, когда созреет.
С любовью,
Н.Ф.
