«…всякому необходим психотерапевт,
потому что у всех были родители… Фрейд»
Фрейд прав, думаю, он особенно нужен тем, кого интенсивно и целеустремленно воспитывали
Задумывались ли вы, когда-нибудь, об истоках воспитания? Я – нет.
Родившись в еврейской семье на Украине, мои воспоминания процесса воспитания начинаются с поезда, который везет нас в эвакуацию. У нас много пересадок на вокзалах, где все толкаются и кричат, а мои глаза находятся на уровне шинелей, пальто, сапог и маминой руки, крепко держащей меня за руку, и ее постоянного беспокойства, выраженного вопросом: «Где Неля?» Я малюсенькая, худенькая, печальная, не хотящая кушать, девочка. Я много плачу и слышу, что обо мне неодобрительно говорят, что я капризная.
Вспомните тезис, который говорит, что ребенка нужно воспитывать с самого рождения. Нужно ли? Мне кажется, что нет. Из своего воспитания, уже когда мы живем в эвакуации, во Фрунзе (сегодня это Бишкек), я помню только запреты и угрозы: если ты не будешь кушать… если ты будешь рассказывать другим, о чем говорят в доме… если ты не будешь меня слушаться… Этих «если», с продолжением, очень много, и я боюсь их нарушать, хотя иногда, очень хочу, но боюсь сильнее, чем хочу. Тексты типа: ешь — нет ничего другого… или выйди из-за стола, тошно смотреть, как ты давишься и размазываешь еду по тарелке… нет никаких сил это видеть… другие дети были бы счастливы, чтобы у них была такая еда…
Мне стыдно, я это понимаю, потому что в нашем доме живут только беженцы, они все, еще беднее нас, потому что мама и тетя работают на военном заводе, а мой дедушка — мясник, он рубит мясо для тех, кто привозит его продавать, поэтому у нас есть еда.
От всего этого, я чувствую немой укор. Как может так плохо вести себя девочка, у которой есть ВСЕ!? Я даю себе слово: вести себя хорошо, но не справляюсь. Я грустная, чувствительная и печальная. Эвакуация – это, когда у ребенка нет книг, нет театра, нет кино, нет кружков, нет уроков музыки и танцев, нет гимнастики. А есть болезни, больницы и слезы. Но у меня есть еще две дворовые собаки, одна маленькая, вторая волкодав – Альма, моя главная подружка и любимица, огромная пушистая овчарка. Есть еще соседи, дети, женщины и старики, а главное есть мои дедушка и бабушка. Они разговаривают друг с другом и со мной, я слушаю их истории, иногда задаю вопросы, за что получаю прозвище – «старый нос». Мне это прозвище нравится, потому что, когда они это говорят, их глаза нежнеют и они смеются. «И откуда ты все знаешь?» — периодически спрашивают меня взрослые. «Знаю и все!» — отвечаю я. Но на самом деле я, это «любопытная Ульяна», это мамино прозвище — это правда, я готова слушать и слышать рассказы людей бесконечно. Я играю в камешки, рассматриваю птиц, играю в арыке (канальчик с горной ледяной водой) и слушаю рассказы мамы и тети, вообще взрослых.
Мы возвращаемся в Киев в 1943 году, в октябре, всем не до меня, кроме дедушки и бабушки, Киев сожжен, все уходят на раскопки, дедушка идет рубить мясо, а я слушаю рассказы соседей, бабушек, детей. Мама и тетя приходят дико уставшие. Они работают на раскопках и приходят домой, когда становится темно. Я продолжаю не слушаться и не кушать. Меня продолжают воспитывать через запреты и приказы. Все возвращается на круги своя, но это уже в Киеве.
Мне 5 лет, идет шестой год. Где мое воспитание? Кто и как воспитывает меня? Дедушка повторяет очень часто одну и ту же фразу: есть один закон для всех людей – «Не сделай другому того, что ты не хочешь, чтобы сделали тебе». На кого бы я ему не пожаловалась — эта фраза решала все. Крылатое выражения бабушки было: «Возлюби ближнего, как самого себя». На мой вопрос — «Что это значит?» Бабушка отвечала: «Важнее любви ничего на свете нет, а с любовью, никакое горе — не горе». Все это я понимаю, как могу. Наша семья, как может, помогает тем, кто нуждается в помощи или в еде. Поэтому, когда мама говорила, целуя меня, сквозь слезы: «Что с нами будет, доченька, у нас нет ломаного гроша за душой.» Я точно знала, что у нас есть любовь, а с любовью никакое горе — не горе. «Посмотри, говорила я маме, у нас есть больше, чем у всех других»
Кто меня воспитывал? Это вопрос для вас, дорогие мамы и бабушки. Сколько раз я слышала жалобы старшего поколения на невесток, иногда на дочерей: «она не уделяет детям внимания, она совершенно не развивает детей» Где истина? Я не знаю где, очевидно, она у каждого своя. Вы думаете, что мамы, разводящие своих детей на бесконечные кружки, лучше развивают своих детей? Мать развивает ребенка разговаривая с ним, играя, читая ему.
Я много раз слышала, нужно дать ребенку все возможности, пусть сам выбирает, что ему подходит. Это хорошая идея, но при наличии переезда с кружка на кружок, вряд ли произойдет этот выбор, потому что, для того, чтобы выбирать, нужно дискутировать с ребенком, обсуждать пережитое.
Развитие ребенка связано прежде всего с вашей способностью, развиваться, наблюдать себя и его. А затем, двигаться за ним, разглядев его желания, способности и интересы. То, как будет развиваться ребенок, прежде всего связано с тем, как развиты вы, с вашими интересами. Дети получают сегодня море информации — никогда не беспокойтесь понимают ли они то, что смотрят, просто присоединяйтесь к ним в том, что они видят, слушают, интересуются. Это создаст отличный контакт для обсуждения и взаимного интереса.
Я начала читать под атомным нажимом родителей в девять лет, а учить меня начали в 6 лет, поэтому от 6 до 9 лет во мне была выстроена колоссальная неуверенность в себе. Отчаяние от неспособности научиться читать и писать, не давало мне возможности функционировать, как все дети, это создавало во мне комплекс неполноценности и глубочайшее разочарование в моих возможностях. Мои родители воспитывали меня, как могли, как понимали. У них было свое представление, как правильно растить ребенка. Им казалось, что дисциплина, порядок и критика — помогут мне в жизни, стать сильной и успешной. Увы, из-за моей чувствительности — это сделало меня неуверенным в себе человеком, и эта неуверенность нередко сопровождала меня по жизни. Она, зачастую, посещает меня и сегодня.
«А ты Неля, ты, разве знаешь, как нужно правильно растить детей?» — неоднократно спрашиваю я себя. Нет, у меня нет четкого ответа на этот вопрос. И поэтому хочу сказать вам следующее…
Мы рождаемся теми, кем рождаемся. У нас, у всех, разный потенциал для всего, что необходимо в жизни, поэтому на мой взгляд есть единственное мерило воспитания. Уважайте, именно уважайте, с первой минуты рождения своего ребенка, уважайте его желания, его возможности, его способности, темп его развития. Будьте с ним честными и чувствительными людьми. Идите с ним в ногу, не тащите его, не подгоняйте, не критикуйте, не сравнивайте с другими, дайте ему пример устойчивости, доверия, легкости, юмора, здоровья. Дайте вашему ребенку раскрыться, как цветку, дайте ему цвести, своим лучшим цветом и светом, красоты человеческой личности. Не торопитесь, не сравнивайте его с другими. Верьте в то, что ваше дитя сможет сделать в жизни все, что нужно ему.
P.S.
Я пишу это на Хоф-Дор в Израиле, где отдыхаю в домиках у моря. Вчера и сегодня здесь отдыхает большая группа людей с «ограниченными возможностями». Это взрослые, больные дети, им от 16 до 20 лет. С ними приехал большой персонал тех, кто ухаживает за ними, воспитатели, родители некоторых, и большое количество охраны. В стороне, на стоянке, стоят две машины скорой помощи, на всякий случай.
С ними купаются, их кормят, и с ними говорят. Эти люди имеют различные мозговые проблемы. Здесь их уважают, к ним относятся с теплом и вниманием.
Смотря на них, я думала о том, понимают ли родители здоровых детей, какие они счастливцы?
Нелли Ф.
